Мария дела Консепсьон Марселла Аргуэльо

(1791-1857)

Мария дела Консепсьон Марселла Аргуэльо отличалась утонченной красотой, быстрым умом, решительным характером и независимостью суждений. В окружении десяти братьев она научилась владеть всеми видами оружия, скакать верхом. Отличная память, умение схватывать все на лету позволили ей быстро овладеть теми знаниями, что могли дать монахи-францисканцы. Ее крестный отец, губернатор Калифорнии дон Арилага, частенько дарил ей книги светского содержания. Чтение увлекало, уносило в другие миры...

Живые, необыкновенной глубины синие глаза Кончиты (именно так девушку ласково называли в ее семье), опушенные длинными черными ресницами, заставляли краснеть и смущаться даже самых завзятых фатов. Не удивительно, что под различными предлогами многие кабальеро старались посетить форт, пытаясь обратить на себя ее внимание. Но острый язычок Кончиты, непринужденная манера держаться сразу охлаждали особо настырных поклонников. Среди них был и молодой красавец де ла Герра, комендант Монтерея, не мысливший своей дальнейшей жизни без Кончиты. А она мечтала о чем-то необыкновенном...

В начале 1804 года вместе с почтой из Монтерея поступило указание губернатора: в случае прибытия российских кораблей оказывать гостям необходимую помощь и почести. Из этого письма Кончита впервые узнала имя возглавлявшего экспедицию камергера императорского двора Николая Петровича Резанова.

Но время шло, а корабли все не появлялись. А в конце 1805 года пришло известие о войне между Россией и Францией, союзницей которой стала Испания. За ним последовало очередное указание: с русскими не торговать и ни в какие контакты не вступать.

Вскоре на корабле «Юнона» прибыл долгожданный гость – командор и кавалер мальтийского большого креста св. Иоанна Иерусалимского. Кончита была очарована этим высоким широкоплечим человеком с красивыми умными глазами, курчавой седеющей шевелюрой, свободно говорившим на ее родном языке.

Николай Резанов с четырнадцатилетнего возраста, как и многие дворянские дети России, связал свою судьбу с военной службой – сначала в артиллерии, позднее в гвардейском Измайловском полку. Служба в штате всесильного фаворита Платона Зубова приблизила его ко двору. Составленные им «Устав цехов» и ряд других документов получили высокую оценку Екатерины II. Стареющая императрица не могла не обратить внимания на этого, наделенного недюжинным умом, красотой и богатырской статью молодого человека. Задания, которые он начал получать, минуя своего начальника, вызвали ревность у алчного временщика. Резанова удалили подальше от двора, в Сибирь, «для заведения морского дела и упорядочения судостроения».

В Иркутске судьба свела его с Григорием Ивановичем Шелиховым, основателем промысловых поселений вблизи Аляски. В семье этого замечательного человека Резанов и нашел спутницу жизни, женившись на его старшей дочери Анне. Но только после кончины тестя и Екатерины II он возвратился в столицу, где получил назначение на пост обер-секретаря Сената. Ему удалось воплотить в жизнь мечту Шелихова о создании Российской компании в Америке и стать ее директором. Ко времени встречи с прекрасной Кончитой он уже овдовел. В трудах и хлопотах сорокадвухлетний камергер искал облегчения своего горя.

Остроумными, увлекательными рассказами о путешествии и приключениях, о России Резанов расположил к себе всю семью Аргуэльо. Время в ожидании губернатора проходило в прогулках, знакомстве с окрестностями. Устраивались выезды на охоту, в которых принимала участие и Кончита. Николай Петрович был немало удивлен острым умом этой провинциалки. Нарушая указания мадридского двора, она первая передала на корабль запасы продовольствия с подаренной ей фазенды. Всеобщая любимица, умная и обаятельная, умевшая добиться своего, она помогла русским установить добрые отношения с францисканской миссией и губернатором Калифорнии.

Молодой Георг Лангсдорф, натуралист и личный врач Резанова, судя по всему, влюбился в Кончиту с первого взгляда. В своем дневнике он оставил следующую запись:

«Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру, чудесные природные кудри, чудные зубы и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко».

С каждым днем Резанов открывал в этой девушке что-то новое. Вскоре он понял, что она любит его. А дни мелькали с ужасающей быстротой. Приближалось расставание… И Николай Петрович попросил у дона Аргуэльо руки его дочери. Старому служаке этот человек был по душе, но смущали трудности религиозного порядка: его дочь – католичка, Резанов – православный.

«Предложение мое сразило воспитанных в фанатизме родителей ее, – сообщал Николай Петрович министру коммерции. – Разность религий и впереди разлука с дочерью были для них громовым ударом. Они прибегли к миссионерам, те не знали, на что решиться. Возили бедную Консепсию в церковь, исповедывали ее, убеждали к отказу, но решимость ее наконец всех успокоила».

Из письма Резанова к министру выясняется, что родители Кончиты были поражены, узнав о намерении Николая Петровича жениться на их дочери. В еще больший ужас пришли они, когда поняли: Кончита ни за что не откажется от своей любви, несмотря на все уговоры святых отцов. Ее брак с человеком другой страны и другой веры казался ей вполне возможным: для этого требовалось разрешение Папы Римского и испанского короля. Николай Петрович взял на себя получение этих разрешений. Обручение его с Кончитой все-таки было отпраздновано, и отпраздновано пышно – прибыли губернатор и высокопоставленные лица из Монтерея, многодневное пиршество сопровождалось фейерверками и пушечной пальбой. Дальнейшее зависело от жениха...

19 июня 1806 года «Юнона» подняла паруса. Долго смотрела Кончита с прибрежного утеса на удалявшееся судно, пока оно совсем не скрылось за горизонтом. Предстояла, по расчетам влюбленных, двухлетняя разлука. Но прошли два года, затем еще два, десять...

Николай Петрович Резанов после перенесенных болезней скончался 1 марта 1807 года, но Кончита этого не знала. Не знала она и о предсмертном письме ее жениха директору Главного правления Российской американской компании М. М. Булдакову. В послании этом Резанов, между прочим, признался, что в его сердце нет места для этой женщины, что его любовью остается его покойная жена и что вся история с американской невестой – «следствие ентузиазма и новая жертва отечеству».

Различным слухам о гибели жениха американская невеста упорно не верила. И продолжала ждать еще тридцать лет, пока посетивший форт директор одной из американских компаний Дж. Симпсон, побывавший в Красноярске, не заверил ее, что видел могилу Резанова. Ждать больше было некого…

Родители напрасно уговаривали Кончиту стать благоразумной. К ней сватались лучшие женихи Калифорнии, но получали неизменный отказ. После известия о смерти Резанова донна Консепсьон посвятила себя благотворительности и обучению индейцев. В Новой Калифорнии ее называли Благословенной.

В начале 1840-х годов Консепсьон поступила в третий Орден Белого Духовенства. После основания в 1851 году монастыря Св. Доминика она приняла монашеский сан под именем Мария Доминга. Консепсьон умерла в возрасте 67 лет 23 декабря 1857 года. Ее тело было захоронено на кладбище монастыря, а в 1897 году перенесено на специальное кладбище Ордена Святого Доминика.

На Аляске вблизи Ситки, бывшей столицы Русской Америки, есть маленький островок под названием Аргуэло. Это последний привет, который послал своей нареченной Николай Резанов, назвавший остров ее фамилией.

…Пройдет полтора столетия – и об этой необыкновенной истории напишут стихи, поэмы и пьесы, создадут музыкальные спектакли и фильмы. В 1991 году, когда праздновалось 250-летие открытия Русской Америки, петербургские артисты показали спектакль «Юнона» и «Авось» в тех самых местах, где русский граф Резанов встретил Кончиту Аргуэльо. Театр повторил маршрут своего героя, пройдя морским путем от Владивостока, Петропавловска-Камчатского через Аляску и Сиэтл до Калифорнии и Форта Росс, где Кончиту до сих пор почитают как святую, совершившую подвиг верности.

В 2000 году романтически настроенные полицейские Монтерея привезли в Красноярск, где окончил свои дни Николай Резанов, землю и розы с могилы его возлюбленной. Подлинного места упокоения русского графа сегодня никто не знает, и поэтому специально для этого в честь него и Кончиты был установлен памятник.