Жюльетта Рекамье

(1777-1849)

Для многих ее современников, увлеченных идеалом античной красоты, мадам Рекамье казалась воплощением женственности. Ей подражали, с ней соперничали, ее любили... В первой половине XIX века она вполне заслуженно считалась одной из самых очаровательных женщин Франции.

Жюльетта Жанна Аделаида Юлия Франсуаза – таково полное имя мадам Рекамье – родилась в Лионе в 1777 году, в семье нотариуса Бернара, получившего новую должность и переехавшего в 1786 году в Париж. Девушке не исполнилось и шестнадцати, когда ее выдали замуж за богатого банкира Жака Рекамье, который был старше невесты на двадцать шесть лет. Муж окружил ее роскошью, купил особняк бывшего королевского министра финансов Неккера на улице Мон-Блан.

Диана де Пуатье

(1499-1566)

Портреты Дианы де Пуатье и сегодня можно видеть во всех музеях Франции: правильные черты лица, прекрасный цвет кожи, черные как смоль волосы… «Распустившимся цветком красоты» нарекли ее современники.

Пятнадцатилетней (по другим сведениям, тринадцатилетней) Диану выдали замуж за графа Луи де Брезе де Молеврие, великого сенешаля Нормандии. Ему, внуку Карла VII и Агнессы Сорель, было в ту пору пятьдесят шесть. Тем не менее, как поговаривали, юная Диана хранила ему верность и слыла очень заботливой женой. Впрочем, этому факту упрямо не верили уже ее современники, не говоря уже об историках…

Жанна Антуанетта Пуассон де Помпадур

(1721-1764)

30 декабря 1721 года в Париже крестили Жанну Антуанетту Пуассон, родившуюся накануне у супруги Франсуа Пуассона, конюшего герцога Орлеанского, – Луизы Мадлены де ла Мот.

В детстве она была так прелестна, что родные прозвали ее Королевной. Девочка не отличалась крепким здоровьем, что весьма беспокоило ее отца. С юных лет у нее находили предрасположенность к болезни легких, которая в конце концов и унесла ее в возрасте сорока трех лет...

Франсуа Пуассон считал, что нравственная атмосфера Парижа не принесет добра его малышке. Когда девочке минуло восемь лет, пришло время серьезно подумать о ее образовании.

Анна Алексеевна Оленина

(1808-1888)

Анна Оленина была дочерью Алексея Николаевича Оленина и Елизаветы Марковны, урожденной Полторацкой, и приходилась двоюродной сестрой Анне Керн. Ее отец, человек очень просвещенный, состоял директором Публичной библиотеки и президентом Академии художеств.

Пушкин стал посещать салон Олениных в начале 1817 года и здесь познакомился с Анной, которая была еще ребенком. Вновь они встретились, по-видимому, осенью или в начале зимы 1827 года у Е. Ф. Тизенгаузен, где Оленина, по собственному признанию, «увидела самого интересного человека своего времени».

В мае – августе 1828 года Пушкин стал частым посетителем дома Олениных в Петербурге и мызы Приютино. На полях его рукописей той поры постоянно встречается имя Олениной:

Франсуаза Атенаис де Монтеспан

(1641-1707)

Франсуаза Атенаис Монтеспан происходила из знатного аристократического рода Рошешуар. Ее внешность вполне соответствовала господствующим в то время канонам красоты: голубоглазая блондинка с пышными формами и роскошными волосами. Правда, благородными манерами она не отличалась. Даже прожженные придворные интриганы и сплетники побаивались злого язычка своенравной красавицы.

Ее тщеславие не знало пределов. Если королеве шлейф несли пажи, то Монтеспан – придворные герцогини, которые в присутствии фаворитки имели право сидеть только на табуретах, и, не дай Бог, на стульях. В Версале она занимала двадцать комнат, когда как королева Мария-Терезия – всего десять. У фаворитки был свой двор, который посещали генералы, министры, послы.

Лидия Стахиевна Мизинова

(1870-1937)

Когда они познакомились, ей было девятнадцать, ему – двадцать девять. Портрет ее описала Татьяна Щепкина-Куперник, ее подруга: пепельные вьющиеся волосы, чудесные серые глаза, соболиные брови, неуловимое очарование...

Лика Мизинова сначала подружилась с Машей, сестрой А. П. Чехова, и та привела ее в их дом. «Все на нее заглядывались, – вспоминал брат Чехова Михаил. – Природа, кроме красоты, наградила ее умом и веселым характером. Она была остроумна, ловко умела отпарировать удары, и с нею было приятно поговорить. Мы, все братья Чеховы, относились к ней как родные, хотя мне кажется, что брат Антон интересовался ею и как женщиной».

Когда Лика на какое-то время расставалась с этой семьей, к ней летели чеховские письма:

Луиза де Лавальер

(1644-1710)

Она появилась на свет в 1644 году в Турени в не особо богатом, зато многодетном и шумном дворянском семействе. Чуть ли не раньше, чем ходить, научилась управляться с лошадьми и уже с самого юного возраста снискала в округе славу отважной амазонки. Но однажды произошло несчастье: неудачно упав с лошади, одиннадцатилетняя Луиза Лавальер повредила позвоночник и сломала ногу. В семье на нее махнули рукой – кому нужна будет такая невеста? Бедняжка, понимая, что теперь она не такая, как ее здоровые и жизнерадостные сестры, сама постоянно искала уединения, проводила время за книгами и размышлениями. Повзрослев, она сэкономила немало средств из семейного бюджета, поскольку предпочитала скромные однотонные платья без всяких бантиков и рюшечек. Главное – остаться незаметной для окружающих и не привлекать излишнего внимания к себе и своим физическим недостаткам.

Амалия Крюденер

(1808-1887)

Знакомство двадцатилетнего, еще мало кому известного поэта с «младой феей» Амалией фон Лерхенфельд, дочерью баварского дипломата, произошло в середине 1823 года в Мюнхене. Федора Тютчева назначили сюда сверхштатным чиновником при русской дипломатической миссии...

Шестнадцатилетняя Амалия покровительствовала превосходно воспитанному, чуть застенчивому русскому дипломату. Вместе с Теодором, как звали на чужбине Федора Ивановича, она совершала частые прогулки по зеленым улицам Мюнхена. Они обожали поездки по древним предместьям, дальние экскурсии к прекрасному Дунаю, с шумом пробивающему себе дорогу сквозь восточные склоны Шварцвальда. О тех временах остались известные поэтические воспоминания:

Анна Козель (Коссель)

(1680-1765)

Осенью 1704 года, во время пирушки в узком кругу короля Августа Саксонского, как водится, заговорили о женщинах. И тут выяснилось, что у одного из вельможных бражников, барона Гойма, есть жена-красавица, которую никто до этого не видел. Гойма хорошенько напоили, и у него сразу развязался язык: «Моя жена богиня. Ни при дворе, ни в целом городе, ни в Саксонии, ни в Европе второй такой не найти».

Король Август, известный донжуан, не успокоился до тех пор, пока не заставил неосторожного барона дать обещание представить супругу ко двору.

Анна Петровна Керн

(1800-1879)

Она родилась в Орле, в доме своего деда И. П. Вульфа, детские и отроческие годы провела на Украине. Отец ее, Петр Маркович Полторацкий, был человек незаурядный, но вспыльчивый и склонный к поступкам самым неожиданным. Его сумасбродство не могло не отразиться на судьбе дочери. Анне Полторацкой не было и семнадцати, когда ее выдали замуж за 52-летнего Ермолая Федоровича Керна – человека грубого, малообразованного и взбалмошного.

Вот что рассказывал один из ее верных поклонников, молодой литератор, а впоследствии академик А. В. Никитенко:

Мари Дюплесси

(1824-1847)

В тот вечер в одной из театральных лож сидела обольстительная женщина, о скандальной репутации которой без устали судачил весь Париж. Звали ее Альфонсиной Плесси, но она предпочитала именовать себя Мари Дюплесси. Из всех цветов она более всего предпочитала камелии, что и заставило некую цветочницу назвать ее Дамой с камелиями – прозвище, которое тотчас подхватил вся французская столица.

«Она была, – напишет А. Дюма-сын, – высокой, очень изящной брюнеткой с бело-розовой кожей. Головка у нее была маленькая, продолговатые глаза казались нарисованными эмалью, как глаза японок, но только смотрели они живо и гордо; у нее были красные, словно вишни, губы и прелестнейшие на свете зубки. Вся она напоминала статуэтку из саксонского фарфора...»