Анна Алексеевна Оленина

(1808-1888)

Анна Оленина была дочерью Алексея Николаевича Оленина и Елизаветы Марковны, урожденной Полторацкой, и приходилась двоюродной сестрой Анне Керн. Ее отец, человек очень просвещенный, состоял директором Публичной библиотеки и президентом Академии художеств.

Пушкин стал посещать салон Олениных в начале 1817 года и здесь познакомился с Анной, которая была еще ребенком. Вновь они встретились, по-видимому, осенью или в начале зимы 1827 года у Е. Ф. Тизенгаузен, где Оленина, по собственному признанию, «увидела самого интересного человека своего времени».

В мае – августе 1828 года Пушкин стал частым посетителем дома Олениных в Петербурге и мызы Приютино. На полях его рукописей той поры постоянно встречается имя Олениной: по-русски, по-французски, в обратном чтении – Aninelo или даже в не оставляющем сомнений варианте – Annete Pouchkine. В мае 1828 года поэтом были написаны прекрасные стихи, внушенные чувством к милой Олениной: «Ее глаза», «Увы! язык любви болтливый», «То Dawe, ESQR», «Ты и Вы»:

Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю!

Именно с этой девушкой связано рождение еще одного поэтического шедевра. В первых числах июня Пушкин услышал у Олениных привезенную с Кавказа Грибоедовым и обработанную Глинкой грузинскую мелодию. Анна Оленина, как показалось Пушкину, прекрасно пела ее, и так родилось известное стихотворение «Не пой, красавица, при мне».

Существуют еще два стихотворных произведения Пушкина, которые литературоведы с той или иной степенью уверенности связывают с именем Анны Алексеевны Олениной. Одно из них – «Я вас любил...». Главное свидетельство на сей счет принадлежит ее внучатой племяннице О. Н. Оом. Правда, альбом Олениной утрачен, и проверить точность ее свидетельств о том, что именно сюда было вписано стихотворение, невозможно.

Я вас любил. Любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем...

Аннета Оленина на самом деле была очень музыкальна и даже пыталась сочинять музыку. Она слыла красавицей и умницей, хотя и отличалась несомненной склонностью к самолюбованию.

«Семнадцати лет Анна Алексеевна была назначена фрейлиною к императрицам: Марии Федоровне и Елизавете Алексеевне; при дворе она считалась одною из выдающихся красавиц, выделяясь, кроме того, блестящим и игривым умом и особенною любовью ко всему изящному», – писали о ней современники.

Оленин давно знал и ценил Пушкина, но вряд ли он особенно обрадовался, услышав, что влюбленный поэт собирается сделать предложение его дочери. Между тем намерения у Пушкина были самые серьезные. Он в действительности скоро сделал предложение, но мать Олениной Елизавета Марковна решительно и резко ему отказала. Одной из причин отказа могла быть репутация Пушкина как политически неблагонадежного человека.

Н. Д. Быков, основываясь на записях художника Михаила Железнова, предлагал иную версию тогдашних событий. «Пушкин посватался к Олениной и не был отвергнут. Старик Оленин созвал к себе на обед своих родных и приятелей, чтобы за шампанским объявить им о помолвке своей дочери за Пушкина. Гости явились на зов; но жених не явился. Оленин долго ждал Пушкина и, наконец, предложил гостям сесть за стол без него. Александр Сергеевич приехал после обеда, довольно поздно. Оленин взял его под руку и отправился с ним в кабинет для объяснений, окончившихся тем, что Анна Алексеевна осталась без жениха».

Судя по дневнику Олениной, опубликованному в Париже Ольгой Оом уже в 1936 году, в то время она переживала влюбленность совсем в другого человека…

Полвека или чуть поболее спустя племянник Анны Алексеевны приступил к ней с расспросами о былых временах. «Пушкин делал мне предложение», – вспоминала она. «Почему же вы не вышли?» – спросил племянник. «Он был вертопрах, не имел никакого положения в обществе и, наконец, не был богат».

Этот разговор происходил в 80-х годах XIX века, когда очаровательная в прошлом Анна Алексеевна, уже не Оленина, а Андро, приезжала из Варшавы, где постоянно жила, в гости к московским родным. Она признавалась племяннику, что «не была настолько влюбленной в Пушкина, чтобы идти наперекор семье. Семья же ее была против этого брака, ввиду, главным образом, буйной, неудержимой натуры Пушкина, которая, по ее понятиям, не могла обеспечить тетушке мирное благоденственное житье. Тем не менее тетушка была весьма увлечена Пушкиным. Это видно из того, что она имела с ним тайные свиданья».

Неудачное сватовство оказалось болезненным ударом для самолюбия поэта. Отношения с семьей Олениных обострились, что невольно отразилось в резких сатирических строфах VIII главы «Евгения Онегина». В гостиную Татьяны-княгини автор «привел» и семейство Олениных. Сначала было прямо сказано: «Annete Olenine тут была», потом Пушкин заменил фамилию: «Лиза Лосина»; наконец, появился еще один вариант:

Тут... дочь его была
Уж так жеманна, так мала,
Так неопрятна, так писклива,
Что поневоле каждый гость
Предполагал в ней ум и злость.

Правда, в беловой текст романа строки об «Олениных-Лосиных» не вошли. Месть не состоялась…

Как ни странно, Анна Оленина, широко признанная самой красивой среди фрейлин двора и неоднократно считавшаяся невестой то одного, то другого претендента на ее руку, вышла замуж лишь в 1840 году за полковника лейб-гвардии гусарского полка, сына новороссийского губернатора Федора Александровича Андро де Ланжерона. Было ей в ту пору уже тридцать два года – возраст безнадежно стародевический…

Ланжерон оказался человеком вздорным и ревнивым. Он ревновал Анну Алексеевну буквально ко всему – к стихам, к романсам, книгам, которые она читала, к вниманию, которым она пользовалась в обществе как супруга вице-президента Варшавы.

В 1885 году после смерти мужа графиня Андро вернулась в Россию, в свое имение на Волыни. Прожила она долго – восемьдесят лет.